Ты попала под дождь. Без зонта и галош... Простудилась!
Возвратившись домой завернулась в пушистую шаль.
Ничего не стряслось... Только небо слегка разозлилось
На того, кто тебя в этот вечер к груди не прижал...
Кто тебя не жалел, над постелью склоняясь с участьем,
Пузырьки и горчичники сдвинув на тумбе горой.
Он - единственный, знающий, что тебе надо для счастья,
Человек, или бог, или может быть кто-то другой...
Ты почти не ждала ни звонка, ни письма по е-мылу,
Если только чуть-чуть, вероятности дань заплатив...
Только горло болело, и ныли промокшие крылья,
И минором мигрени гудел надоевший мотив.
Только шут твой страдал альтер-эгом в пустом коридоре,
Дожидаясь, что чудо случится и лифта дверца
Глухо хлопнет пощечиной в харю постылому горю,
По веленью фортун и моленью его бубенца...
Шут страдал за тебя, понимая, что ждет он напрасно...
Сознавая, что на одиночество обречены
Все, кому не хватает чуточка до полного счастья:
Человека, с которым не больно, когда мы больны.
Ты сама размешала в стакане чабрец и малину,
Тридцать девять и девять. Глотни аспирин и усни...
Дай нам боже болеть и страдать на руках у любимых!
Дай им боже возможность и мудрость: придти и спасти...
|