12:17 Оба брата мои (попытка анализа) |
| Вчера написалось стихотворение, которому порадовалась. Показалось оно мне и осмысленным, и гармоничным, и, главное, достаточно точно отражающим ключевую идею. Опубликовала. А сегодня вдруг захотела вдумчиво разобраться, как же оно «складывалось». Возможно, мой анализ творческого процесса покажется интересным и для моих читателей. …Началось «стихо» с похода Жанны в ЕИРЦ. Она - наша подруга и землячка - недавно перебралась к нам в Москву из Бердянска. Там теперь страшно, голодно, жарко, зимой будет холодно. Главное – никто не знает, что будет завтра. В ЕИРЦ она отправилась оформлять пенсию по новому своему российскому паспорту. И, может, какую-то помощь. Вернулась расстроенной, плачет. И не потому, что пенсию ей обещают насчитать только с учетом стажа до 1991-го (украинский стаж считаться не будет). И не потому, что помощи, кажется, не полагается. А потому что весёлые дети на наших детских уютных мирных площадках растрогали, разбередили раны. Там остались внучата. Набегавшиеся с нею вместе по подвалам, наслушавшиеся визга и свиста ракет, громыханий от взрывов в порту, знающих что такое «в доме нет еды» и «нет воды». «Всё равно, какой флаг, хоть китайский!» - плачет Жанка. Лишь бы только больше не стреляли там! Не зная, чем её утешить, я тупо бурчу на украинцев, виноватых в том, что не сдаются. На русских, которые зачем туда вообще попёрлись. Вспоминаем притчу о двух женщинах, которые не могли поделить ребёнка. Одна кричит: «Мой!». Другая: «Нет, мой». Обратились к Соломону, чтобы рассудил. А он недолго думая достал меч и говорит: сейчас я его пополам перерублю, и каждой по половинке дам. Одна говорит: «Хорошо!». Другая говорит: «Нет, забирай его целого, я больше не претендую». Тогда Соломон и говорит о ней: "Вот настоящая мать!". …И тут включается фантазия.. «Почему Украина не сдаётся?!». В голове возникает образ Владимира Зеленского. Горящие тёмно-карии глазища, тонкие губы, раздувающиеся ноздри. Слышу - будто бы ответил твёрдо и упрямо: - Русские не сдаются! Понимаю, что это не он, это анекдот вспомнился и «включился», который я прочитала перед войной: "Изя! Шо у вас на Украине происходит?" - спрашивает один из них. "Сёма, полный дурдом. Русские войска окружили украинскую воинскую часть и требуют сдаваться. А оттуда отвечают: русские не сдаются", - отвечает второй. Потом вспомнился другой Владимир. Который Путин. "Зачем ты так? – мысленно ругаюсь с ним. – Надо было обсуждать и договариваться! Сам же говорил, что худой мир лучше хорошей войны!" Серые глазки прищурились, узкие губы усмехнулись: - Добро должно быть с кулаками! Я вспоминаю его в церкви, кротко склоняющим голову и смиренно крестящимся. Вот и строчка, зерно, с которого начинается стих: Расскажите Христу про добро с кулаками, Продолжать её не тороплюсь. Прокручиваю несколько раз, как короткую аудиозапись, наслаждаюсь ритмичностью, понимаю, что она прекрасна. Решаю запомнить, и, может быть, потом кому-то из оппонентов «выдать» в случае полемики о необходимости СВО. Но к существительному в творительном падеже «кулаками» тотчас просится рифма: Каин. К Каину – Авель. К ним обоим – необходимость напомнить им, что они - братья. А раз они братья, то я - женщина – им была бы сестра. Осталось только обратиться к ним и крикнуть вглубь веков: Оба брата моих - бедный Авель и Каин, - Расскажите Христу про добро с кулакам… А дальше вспомнился мой собственный стишок, написанный, может, ещё в школьные годы, так и не доработанный: Огонь стал розовым рассветом, А танки – зайцами в кустах. Зима-злодейка – ясным летом, Свинец – кузнечиком в цветах. Когда по полю фронтовому В легоньком платье ты прошла. И словно царская корона Твоя косынка хороша! Я не стрелял. Мы не стреляли. Противник прекратил огонь Среди смертей и ран – гуляла Неосторожная любовь. Смиренно умирали мины. Хотелось песен и вина. Мы разошлись к своим любимым. Так и закончилась война. И я понимаю, что пришло время героине из этого «забракованного» и «отменённого» стиха возродиться и переселиться в мой новый текст, и вот для этого строчка новая сложилась: Прослезившись - встаю помеж вами, родными. Мелькнула мысль сначала «между» вместо «помеж» написать. А может быть и не было такой мысли, потому что сразу, как только стало ясно, что сюжет будет библейским – возникло интуитивное понимание о необходимости стилизации. Сложнее всего с четвёртой строчкой работать. Всегда. Потому что простор для фантазии над ней ограничен тремя предыдущими: ритмом, рифмами, звукописью, смыслом. Хотелось рифмы максимально точной. Стиль к тому обязывает. Не очень точных (с опорой на другой согласный) - много - святыми, пустыми, живыми и много ещё чего. Точных – то есть, слова на – ными - немного. Таких немного; больными, дурными, земными, ледяными. Ледяными - лучше всего, потому что здесь есть ещё и "д" - почти "-дными" в окончании. Третья строка требовала раскрытия сюжета: если рассказывать Христу про кулаки – то как? «Ударившему по щеке подставь другую», - тихо возразит он, а с ним заодно вся история цивилизации, тысячу лет его опровергающаяся, и опровергнуть не сумевшая. Всякая силовая операция начиналась с тезиса о «добре с кулаками». Оправдал Господь хоть одну, кроме собственных - разрушения Гоморры и Содома и Великого Потопа? Очень трудно рассказывать про добро с кулаками, глядя Христу в глаза. Значит: *** Оба брата моих - бедный Авель и Каин, - Прослезившись - встаю помеж вами, родными. Расскажите Христу про добро с кулаками, Осторожно потупив глаза ледяные. Ну вот и сложилось первое четверостишие. Дальше я «загораюсь» и очень мне хочется продолжить, чтобы «увидеть», как они это говорить ему будут, как он будет их слушать, что из этого выйдет… Я еду на урок в электробусе, затем в метро, всю дорогу, и сидя, и на бегу, тыкаю в экран смартфона. Пишу, подбираю слова, что-то пробую – вижу, рассыпается. Кажется, в четвёртом куплете я пыталась кроме Трои вписать разрушение Рима вандалами и даже Карфаген. Сейчас уже не помню все свои «неправильные» варианты. За полтора часа пути стихотворение сложилось. Редактировать – нет. Не умею, почти никогда этого не делаю. Отлёживаться – тоже нет. Горит что-то в душе, скорее в эфир сбросить и думать о чём-то другом, а не про братьев и Христа. Пройдёт время и я, возможно, пойму, что это стихи плохие, «сырые», и не про то, про что надо, и мало ли что.. А пока «айдасукинсын», хоть это и нескромно, зато честно… Вот полный вариант: https://www.chitalnya.ru/work/3377413/ |
|
Автор: Источник: | |
| Всего комментариев: 0 | |