Мастер и не-Маргарита
| "Теперь я поняла, что значит для тебя сайт "Изба-Читальня"" - написала в чат подруга, когда я ей рассказала о Бестужеве. Теперь я и сама поняла. Как он умер. И поняла. как много значил для меня он. Но начну я мемуары с рассказа о Маргарите - Маргоше - прекрасной, доброй, чуткой, нежной и сильной. В день прощания я подошла к ней и мы обнялись. Я испытывала восторг и благодарность, и радость за то, что Илья в последние годы был так головокружительно счастлив -любим, понимаем и защищён. "Ты - Россия моя" - говорил ей в стихах и бережно укутывал её светлый образ волшебством стихотворных ритмов и созвучий. "Мастер и Маргарита жили в Москве былой... Мастер и Маргарита - тайна легенды той"... Я же ни за что не смогла бы стать Маргаритой для этого сумасшедшего Мастера. Хоть и встретились мы в московском подвальчике (Кафе "Редвэй"), хоть и гуляли потом по Арбату, - со мной это было невозможно. Илья это быстро понял, да и не требовал. Встретились мы на крутом вираже двух наших бурных "поэццких" судеб, наделав кучу безумных ошибок в "прошлых" жизнях: у обоих разводы, "брошенные" дети, сложные отношения с родственниками и вторыми экс-половинами. Всё это надо было разбирать, выравнивать, лечить и ремонтировать, чему мы и пытались активно способствовать. Он старался в этом смысле помочь мне, я - ему. Переехали со съёмной квартиры жить к моим родителям. Илья принял на себя заботу о стареющих и болеющих моих отце и бабушке. Я познакомилась и подружилась с его мамой. Светлана Игоревна Бестужева-Лада - красивая, умная, талантливая женщина, как истинная аристократка, держала спину прямо, смотрела гордо, но не свысока, а как на равную - с уважением и дружелюбием. А ещё с надеждой. Больно и страшно было за сына - такого простодушного и неосторожного с женщинами. Уж ей-то известно, какую страшную силу им - нам - дал Бог! Женился Илья рано, кажется, лет в двадцать. Всё было здорово и счастливо, родились трое прекрасных деток, вдруг "бес попутал", что называется, и Господь почему-то решил, что нужно ему непременно писать цикл потрясающей любовной лирики, и делать надо обязательно в Магнитогорске. В общем, влюбился поэт по интернету срочно, ярко и фатально, сел в самолёт и был таков. На четыре года пропал с радаров. Потом что-то не сложилось, и очутился "старик" "у разбитого корыта" - зато со стихами. А сердце тоже "разбито". Светлана Игоревна с опаской смотрела на меня: что ожидает её сына дальше?! Я мысленно клялась себе ни за что и никогда не огорчать эту женщину. Человек предполагает, а Бог располагает, но об этом далее. С Ильёй мы были вместе с 2008 по 2011 год. Расставаясь, Илья саркастически смеялся: "У тебя как в демократической республике - каждые четыре года выборы!". Поход на Болотную и симпатия и морально-нравственная поддержка российской оппозиции - всё это было тогда ещё впереди. Мы понятия не имели, что общество расколется когда-нибудь на "белых" и "красных" настолько, что мы окажется по разные стороны баррикад Поэтому " я ему не ответила язвительным: "Ну, да, совсем не то что у вас". Вообще, нас тогда политика особо не занимала. Мы оба просто были "за всё хорошее" и "против всего плохого". А первый мой стишок "политический", навеянный событиями на Манежке в 2010 году Илья принял с уважением и восхищением, как принимал практически всё, что я пишу, сочиняю и делаю. Что он любил больше всего на свете, если не считать стихов, разумеется? Ну, конечно, - детей. Пашу, Машу, Сашу - самого маленького, которому на момент нашей встречи было четыре годика. И моего Сашу тоже, которому было уже семь и он должен был идти в первый класс. С женой до меня у Бестужева были сложные отношения, общаться с детьми удавалось редко. Я убедила Илью поговорить с Настей "" разумно и с пониманием", в итоге он с этим заданием справился так прекрасно, что ему даже позволили Машу "взять к себе в гости". Маша приехала с котёнком (который потом остался у нас). Я привезла своего сына (говорю же. у обоих всё было тогда разломано и запутано) и мы пошли гулять на детскую площадку. Там познакомились ещё с какой-то девочкой и целой толпой местных детишек, шумных шебутных шалопаев, которые постоянно куда-то бегут и "стоят на ушах". "Если безобразие нельзя предотвратить - его надо возглавить", - наверное подумал тогда Илья и стал командовать этой оравой, а они его слушаться. Я же с восхищением наблюдала за всей этой звонкой суетой и думала о том, что хочу быть многодетной матерью. Ну, как минимум, ещё двоих бы надо. Мечтать не вредно. "Романы и дети делаются из одного материала" - это цитата из Стругацких. Цитируя, я вместо слова "романы" говорю "стихи". На втором месте, после детей, конечно, друзья. Дмитрий Волжанин-Иванов, Борька Смыслов, Алексей Мельников. И я, собственно, тоже, больше "женщина-друг", чем "женщина-жена". В Ащеуловом переулке где-то во дворах около "Алиби" ночью мы пили чачу. Потом, смеясь и читая стихи, тащили друг друга до метро и по домам. Земля качалась, звёзды падали, никто друг друга не ругал за то, что "ну вот опять домой пришёл пьяным". Впрочем, пьянствовали мы редко, к этому пристрастья не было ни у меня, ни у него. Вот только "Отвёртку" оранжевую такую он любил, каждый вечер покупал по баночке. Это меня сначала забавляло, потом, через пару лет, после пневмонии, стало пугать. А курили оба - много. О пережитой пневмонии у Ильи есть гениальное стихотворение "Я понял рыб". Случилось это перед Новым Годом, накануне 2011. Стал кашлять, всё больше и больше. Прыгала температура. Вызвали скорую - она приехала, диагностировала бронхит. И так несколько раз. Новый Год встретили напряжённо. Он с трудом вышел к столу. Температура поднималась, глаза блестели, было уже очевидно, что это что-то гораздо хуже "бронхита"... Первого января снова вызвали скорую, врачи которой, наконец, уже не спорили с моей паникой "Что, если это воспаление лёгких?!" и не стали отказываться везти Бестужева в больницу. Я проводила его до самой палаты, поддерживая, как старичка. Иногда приходилось его чуть ли не на руках нести. Он, большой, стал вдруг лёгче и тоньше меня, а я тогда весила мало, ещё и шестидесяти не набрала. Потом, когда Бестужева спасли, всем стало ясно, что ещё чуть-чуть - и он мог бы умереть ещё тогда. Я до сих пор с гневом вспоминаю медлительных меланхоличных "врачей", уныло отказывавших нам в госпитализации: да нет ничего такого страшного, Вы же молодой, чего киснуть? - говорили ему. Слушали стетоскопом грудь - и как глухие - уезжали, оставляя человека в смертельной опасности. А этот упрямый человек потом рвался на работу: накануне Нового Года работать некому и "кто же, если не я", и "всё равно у меня ничего страшного". Ёлки да палки... продолжение следует... | |
|
| |
| Просмотров: 138 | |
| Всего комментариев: 0 | |