Одуванчик
На лужке желтеет одуванчик.
Голубеет венчик василька.
На сгоревшем пепелище - мальчик
Чёрным хлебом кормит голубка.
В небесах – стрижи, снаряды, дроны.
Самолёты. Сполохи ракет.
Этот мальчик понимает, кто мы.
И не улыбается в ответ.
Снимай шинель
В одном окопе наши деды
Ютились, прячась от свинца.
За перемогу. За победу.
Во имя сына и отца.
А вы?! Ничтожные потомки!
Каким дурманом обуян
Беду таскающий в котомке
В Петра стреляющий Иван?!
Прозревшей совестью встревожен,
Снимай шинель, сжигай бушлат.
Ведь деды снова переможуть
И всех фашистов победят.
В раю
А в раю топтались по ногам,
Как в набитом поезде метро.
- На хрена ты вбыв мэнэ, Иван?
- Я в нациста целился, Петро…
Безупречен смерти бумеранг.
Нет в раю ни званий, ни погон.
- Значит, это ты подбил мой танк?
- Потому что ты спалыв мой дом
- Понимаешь, это за АТО…
- Чуяв дзвин – не знав звидколы вин…
- Зря я погубил тебя, Петро…
- Та и я дарма тэбэ убыв.
Для Ивана - кончился беддам.
А Петро кручинится вдвойне:
И на что мне рай, сдался, Иван,
Если моя родина в огне?!
Убийцы не побеждают
Потомков предупреждали
Кантария и Егоров:
Убийцы - не побеждают.
Убийцы - умрут с позором.
Увянут хоругви флагов,
И древко переломится.
Над грудой руин Рейхстага
Вспарят облака и птицы.
Горячий от крови камень
Остудит весенний ветер.
И встретит солдат цветами
Рыдающая планета.
Изранена, но живая:
Надеется, верит, любит.
Убийцы не побеждают!
Так было, и есть, и будет.
Ушанка
Разрывается там, где тонко,
Рассыпается всё, что шатко.
Как сухая горит соломка –
Полыхает на Сеньке шапка.
Он хорошенький, он святоша,
Он в перчатках лакейских белых!
Но огонь обжигает кожу,
И ликует: палю за дело!
Ничего-то не сделал Сеня.
И ни в чём он не виноватый.
А пожар прожирает темя
Плавит мозг его серый, ватный.
Хоть он в башенке, хоть он в танке –
Выдаёт с головою вора.
Вот такая она, - ушанка, -
Не укроешь под ней позора!
|